qırımtatarca | русский

ГлавнаяБиографияКнигиВидеоПубликацииО_творчествеФотогалереяОткрытие_года

Главная страница / Книги / Сайлама эсерлер (2004) / Как я вас ждала /

Произведения автора

Сайлама эсерлер (2004)

Сайлама эсерлер


Как я вас ждала


Повесть

В долине реки Тильки-кечди, что значит «Лиса перешла», под высокими скалами Кок-Картальских гор, среди могучих дубов и буков, тянущихся зелеными вершинами к синему небу, притулилась деревушка Бадем. Во время весенних ливней по крутым склонам гор с неистовой силой несутся шумные потоки — Тильки-кечди выходит из берегов и становится такой бурной, что опрокидывает валуны, выворачивает пни, ломает и размывает сады, виноградники, крушит прибрежные постройки.
Как только ливень утихает, жители маленьких саклей, построенных на возвышенностях, берутся за лопаты и кирки, за топоры и пилы и начинают заново возводить валы на опасных излучинах долины, восстанавливать разрушенные постройки и ограды.
Но проходит какая-нибудь неделя — и над горами снова нависают свинцовые грозовые тучи, и деревушка опять замирает в страхе.
Здесь в густых лесах ранней весной начинают буйно зеленеть деревья, а кусты кизила покрываются розовым цветеньем.
Нелегко взбираться среди непроглядных пропастей на крутые скалы Кок-Картала. Есть лишь два перевала.
Один из них называется Копек-богаз — Собачья пасть: по имени пещеры, прорезывающей на большой высоте скалу. До нее можно добраться лишь по тропкам, проложенным лисицами. Только отважный может, схватившись за выступ узкого входа в пещеру, подтянуться на руках и преодолеть этот отрезок пути, повисая над пропастью. По-видимому, перевал и получил свое название потому, что вход в пещеру узок, как собачий зев. Другой проход — Эрикма — представляет собой глубокую расселину. Перед глазами каждого, кто одолевает их, открывается мир диких, расщепленных скал и косматых сосен, упирающихся вершинами в облака.
Деревню Бадем населяли бедняки. Почти вся ее земля находилась в руках двух беев. Один из них, Кязим-бей, жил в больших хоромах около Джума-джами — Соборной мечети. Другой богач, турок Джелял, владел красивым домом с застекленной верандой, примыкающим к длинному ряду его табачных сараев и складов. Дом этот стоял на краю деревни, у самого шоссе, рядом с кладбищем.
По рассказам старожилов, Джелял пришел сюда двадцать лет тому назад с кельмой в руках и через семь лет разбогател настолько, что завладел половиной всей деревенской земли. А Кязим-бей был богат наследством, полученным после смерти отца, Мамута-Эфенди. В обширных садах и на табачных плантациях этих двух беев работала вся деревня.
Были тут и еще богачи помельче — турок Зекерья со своими братьями Осман-беем и Юсуф-беем, чье имение находилось на берегу реки, протекающей между Бадемом и Джан Эриком.
Жители Бадема засевали пшеницей и кое-какими овощами свои клочки земли, выкорчевывая пни, очищая участки от камней и валунов. Полученного урожая едва хватало на три месяца. Но жить-то надо было, и крестьяне, поднявшись чуть свет, захватив с собою ломоть хлеба и головку чеснока, уходили в дремучий лес. Целый день карабкались они по нахмуренным скалам, а поздно вечером возвращались домой, таща по полмешка лесных орехов. Их они потом, погрузив на арбы, возили на Мелитопольскую ярмарку, одолевая крутые горы и извилистые дороги до юга Украины. Вот так и поддерживали свое жалкое существование. На вырученные деньги покупали пшеницу, мясо. Кое-как дотягивали до весны, а летом их выручали виноград и фрукты.
Природа, видимо, сжалилась над этими людьми, проводившими свою жизнь в тяжелом труде, и наделила их крепким здоровьем и выносливостью. В Бадеме жило несколько стариков, которым перевалило за сто десять, сто двадцать лет, Они любили коротать вечера в кофейне. Усевшись в кружок и облокотясь на подушки, разбросанные на мягких сетах - нарах, они потягивали из фильджанов — маленьких фарфоровых чашечек — кофе со сливками и вели нескончаемые беседы о боевых днях отцов, участвовавших в Бородинском сражении и в обороне Севастополя.
В кофейне собирались не только старики, но и молодые джигиты. Одни играли на тулуп-зурне, на скрипке, или на бубне, другие танцевали хайтарму, пели песни. Возгласы «Айда... СаголЬ по вечерам оглашали~'окрестные скалы. Молодые женщины до полуночи сиде-ли на верандах, слушая музыку и песни и поджидая~ подгулявших мужей. В месяц рамазана, когда мусуль-', манам перед дневным воздержанием надлежит вкусить'" пищу, двадцать-тридцать парней взбирались на минарет~ и хором тянули унылые молитвенные песни. Потом до- оглушения стреляли из ружей, чтобы разбудить:- правоверных...Жизнь в этой забытой богом и людьми захолустной. крымской деревушке всколыхнули те грозные события. начала двадцатого века, которые сокрушили основы;-'- царской России.На западной окраине Бадема, у самой дороги, веду-щей к Кок-Карталу, стоял двухэтажный дом с садом, Саледина-аги. Стоял он на возвышенности, и поэтомупотоки, низвергающиеся осенью в долину Тильки-кечди,были ему не страшны.Саледин-ага, человек пятидесяти лет, очень еще' крепкий, занимался тем, что рубил в лесу деревья,- привозил их на санях домой и делал из них арбы, плу-ги, бороны, вилы, грабли. Он был плотником, и потомуодни соседи называли его Дульгером Саледином, тоесть плотником Саледином, а другие за его ярко-ры-.'жие волосы и бороду — хна-Саледином.В маленьком саду его, зеленеющем за домом, зрелияблоки, груши, персики, абрикосы, и тут же на грядкахпоспевали помидоры, перец, морковь, лук, чеснок ифасоль.У него была дочь й трое сыновей; а когда то детёй'было шестеро, но четыре года тому назад старший сынАйдер отправился ночью в Заячье ущелье поохотитьсяна волков и домой не вернулся. Второй сын Тевфикпогиб год тому назад. Был знойный летний день, Сала-дина-аги не было дома: он уехал в лес. Тевфик, бродяпо саду, увидел недалеко от персикового дерева большуюзмею. Прибежав домой, он схватил отцовскую двуствол-ку, снял предохранители с обоих курков и вернулся вв сад. Разыскивая среди лопухов змею, он споткнулся,и ружье разрядилось ему в живот.Сейчас в доме старшим сыном был Фикрет,двадцатитрехлетний красавец. За ним шлн по годамРустем и единственная дочь Сеяре; младшим сыном былчетырнадцатилетний Мидат,Хна-Саледин почти всю свою жизнь не выпускал изрук топора, и потому пальцы его были скрючены, ног-ти обломаны, а огрубевшая кожа на руках была тверда,как жесть, и покрыта трещинами.И в доме, построенном им собственноручно, и во' дво-ре, где стоял большой сарай и курятник, всегда царилобразцовый порядок. Жена Саледина-аги — Тензиле-енге, полная добродушная женщина, давно ужепривыкла к твердому и требовательному характеру му-жа, который временами мог быть и сердечным, ивеликодушным.Саледин-ага, вставая чуть свет, обычно запрягалсани, завязывал в платок кусок хлеба, головку чеснокая отправлялся вместе с Фикретом в лес, поручив Сеярезаботы по хозяйству.Но старики говорят, что дочь — это гостья в доме. Водин из весенних вечеров в дом Салединов явиласькосоглазая старуха Шефика. После того как убралискатерть и братья уснули в соседней комнате, старухатаинственным шепотом завела длинный разговор. А наутро стало известно, что Сеяре просватана за Виляла,сына маляра Мустафы из деревни Кок-коз.Через несколько месяцев, когда в саду начали ра:-пускаться листья орехового дерева, после свадебного пи-ра, длившегося шесть дней и шесть ночей, под звукибарабана-дазула и зурны Сеяре посадили на свадебнуюарбу и увезли в Кок-коз.Фикрет стал заправлять хозяйством один...Между тем уйе второй год шла война... Перваямировая война. Однажды Саледина-ary вызвали в воло-стное правление. От беспокойства Тензиле-енге целыйдень не могла найти себе места. Дульгер вернулся до.мой вечером озабоченный и мрачный. За ужином он необмолвился ни словом. Молча выпил свой кофе и,несмотря на позднее время, отправился к соседу авджы'' Кадыру. Вернувшись часа через полтора, он прошел э'неосвещенную комнату и повалился на сет.— Что с вами, отец? Вам нездоровится? =забеспб-.коился Рустем, сидевший на топчане перед верандой.Но из темной комнаты никто не отозвался. И толькочерез некоторое время оттуда послышался безмятежныйхрап. Тензиле-енге покачала головой:— Устал, видно. Уж очень он беспокойный — ходит'- быстро! Я тоже было испугалась: не. случилось ли чего.' Пусть спит. Назавтра опять будет свежий, как чес-нок.— Что-то не похоже, чтобы отец уснул так от уста.лости, — возразил Фикрет, строя про себя разныепредположения.— А что же могло случиться? — беспечно ответила,Тензиле-енге и, захватив лампу, ушла в свою комнату.Фикрет и Рустем, как всегда, улеглись спать в:мезонине.Рустем заснул мгновенно. А Фикрет еще долго' ворочался в постели, тревожно прислушиваясь к голосамкузнечиков, доносившимся из сада, и к медлительному: гуканью совы, вспорхнувшей на ветку орехового дерева,, и думал о войне, о том, что и его могут призвать со дня. на день.Отец проснулся с зарей. Он наточил свой обоюдоост-рый топор', завязал в платок обычный завтрак, запрягсани и не спеша поднялся-в мезонин. Остановившись упостели сыновей, спавших в обнимку на широком сете,он невольно залюбовался их красивыми лицами. Емужалко было тревожить их сладкий предутренний сон. Ноза холмами Стиля небо розовело все ярче, виноградникии сады наполнялись птичьими голосами. Пора!' Авджы — охотник.~ Жители горной деревни пользуются обоюдоострым топоромсвоего изделия.— Рустем! — позвал Саледин-ar'а, дотронувшись доплеча Рустема.Тот, приоткрыв глаза, сонно посмотрел на отца и от-вернулся к стенке.— Вставай, сынок, вставай! — старик снова потрясего за плечо.Рустем начал протирать глаза.— Вставай, пора ехать в лес!Юноша вскочил на ноги, быстро оделся и, позевывая,спустился вниз. Зачерпнув из чугуна, стоявшего в сенях,кружку молока, он выпил его, заедая хлебом, натянулна ноги чарыки' и вышел во двор. Там Рустем взял ло-шадь за узду и вывел ее на дорогу. Саледин-ага, захва-тив топор и узелок, последовал за сыном.Когда солнце поднялось над горизонтом, отец и сынбыли уже в ущелье Учан-су. Передохнув, они двинулисьдальше по крутым и извилистым дорогам. Пройдянемного от Вилисова источника, остановились на склонедолины Кровавого оврага и начали рубить толстыестройные деревья и очищать бревна от коры. Вернулисьони домой с санями, нагруженными толстыми бревнами,когда над высокими горами и глубокими долинами ужесгущались вечерние сумерки.После ужина, за вечерним кофе, Саледин-ara, глядяна жену суровым взглядом, произнес:— Фикрету надо уходить из деревни!— Почему? — спросила удивленная Тензиле-енге.—Что случилось?— Фикрета призывают в солдаты, ему надо бежать,скрыться так, чтобы никто не мог найти. Сын авджыКадыра Сеттар тоже хочет схорониться.Помолчали.— Он не хочет служить царской власти,— продолжалСаледин. — Пускай и Фикрет уходит вместе с ним.Испытали мы на своей шее милость падишаха. Таким,как мы, от него хорошего ждать нечего. Она выгоднадля Джеляла, Зекерья, Кязима-бея, но не для нас.Фикрету надо или бежать с Сеттаром, или же поехатьвместе со мной на ярмарку. Другого выхода нет;— Ты думаешь, что он спасется, если поедет наярмарку?' Постолы из коровьей или лошадиной шкуры.1О— Мы не поедем по проезжим дорогам, а на околь-ных путях нас никто не поймает.Тензиле-енге приуныла, а Саледин-ara погрузился вдумы. В это время пришел Рустем и молча опустился уПорога на ковер.— Ты что -0o сих пор не спишь? Где Фикрет?—спросил Саледин-ara.— Стоит у ворот. Разговаривает с Сеттаром-агой.— Позови его сюда!Фикрет вошел в комнату. Заметив встревоженность, отца и задумчивость матери, он понял, что дома произош-. ло что-то неладное.— Фикрет, — сказал отец тихо, но, увидя за нимРустема, кивком головы велел ему пойти спать.—Фикрет, сын мой!— Что, отец? Вы чем-то озабочены!— Времена настали плохие. Ты старший — на тебя, можно опереться. Я не хочу, чтобы ты жил так, как жи-вет сын турка Джеляла-бея. Я не знаю, чем эта война' кончится. Но мне будет очень грустно, если после неелюди в деревне скажут: Фикрет служил тунеядцам.— Я вас не понимаю, отец! К чему эти слова?й'. :" • — Говорят, что царь может потерпеть поражение.— Почему, отец?— Не знаю, но... говорят. Мне важно знать, кудатебя тянет, как ты собираешься жить?— Людей отправляют на войну. Миновать ли мнеэтого?— Сеттар сказал, что война эта — братоубийствен-ная война, несущая гибель для таких, как мы. Ее ведутбогачи.— Трудно этому поверить, — сказал Фикрет. — Ктому же, мир не создан так, чтобы в нем жили люди содинаковой надеждой, с равным состоянием. Однидолжны стоять выше, другие ниже. Одни работают, дру-гие дают им работу.Дульгер недоуменно посмотрел на сына.— А разве не может быть так, чтобы все работали,чтобы никто ни с кого не драл шкуру?— Едва ли.— Тебе по душе эта убогость... в нашем доме?— Нет. Мне бы хотелось, да и тебе, наверное, тоже,иметь не одну лошадь, а несколько; не четверть десяти-Hbt земли, а гораздо больше. Вот тогда Жизнь будетдругая.— Кто ие нам все это даст? —.- развел руками Сале-дин-ага. — Кязим-бей? Джелял?— Йе знаю, отец,— ответил Фикрет.— — Ты молод, но и не ребенок. У тебя должен бытьясный ум. Скажи мне, ты согласен с тем, что говоритСеттар?— Он мне ничего не говорил.— О чем же вы толковали с ним только что?— Сеттар предлагает мне бежать в.лес.— Ну? А ты?— Какой смысл бежать? Что могут сделать в лесупять-шесть человек из нашей маленькой деревни?Саледин-ага набил чубук душистым табаком, потя-нул его несколько раз, затем глухим голосом проговорил:— Мало ты еще понял в этой жизни. И все же тебенеобходимо скрыться.— От кого?— От глаз он-баши', от глаз волостного правления.Понял? А не спрячешься — погонят на войну. Через тридня заберут. Я человек темный, старый, но вижу, какДжелял и Кязим-бей стараются в отправке людей навойну, значит, она им нужна. А что им хорошо.— длянас горе. Тебе надо бежать завтра чуть свет.— Куда?— Я покажу,.На следующий день Фикрета дома уже не было. Онисчез. Отец тайком куда-то отправил его. Но куда? Обэтом никто ничего не знал. Через несколько дней зашелон-баши и справился о Фикрете.— Лежит в Кок-козской больнице, — отвечал Сала-дин-ara.И хотя десятник недоверчиво покачал головой, боль-ше с расспросами не приставал: проверить слова стари-ка не решался. Идти в Кок-козскую больницу надо бы-ло через горы,В течение месяца из Бадема забрали в солдатыбольше сорока джигитов. Деревня оглашалась воплямии плачем женщин.J2 ~ Он-баши — десятник.Дульгер Саледин, получивший от отца простое исуровое воспитание, вырастил и своих сыновей бесстраш-ными, энергичными джигитами. Летом каждую неделюон устраивал в саду, на оставленной

Книги:

Поэзия (2008)

Сайлама эсерлер (2004)

Я - ваш царь и бог (2004)

Самотній пілігрим (2003)

Сайлама эсерлер (1999)

Ер делиджилер (1991)

Теселли (1985)

Чорачыкълар (1987)

Юксек хызмет (1983)

Фонари горят до рассвета (1982)

Иблиснинъ зияфетине давет (1979)

Сайлама эсерлер Том 1 (1976)

Сайлама эсерлер Том 2 (1977)

Фонари горят до рассвета (1973)

Эльмаз (1972)

Девушка в зеленом (1971)

Фонари горят до рассвета (1970)

Рузгярдан саллангъан фенерлер (1969)

Если любишь (1964)

Эгер севсенъ (1962)

Если любишь (1961)

Баарь эзгилери (1957)

Омюр (1940)

Эдебий Кърым (1940)

Къызыл къазакънынъ йырлары (1935)

Топракъ кульди кок кульди (1932)

Произведения Шамиля Алядина, а также фотоматериалы и любая другая информация, размещенная на данном сайте, является интеллектуальной собственностью и защищена законом. Данная информация может быть использована исключительно в личных, информационных и некоммерческих целях. Не допускается копирование, распространение, передача третьим лицам, опубликование или иное ее использование в коммерческих целях без получения письменного согласия владельца авторских прав. При цитировании материалов ссылка на сайт обязательна